Почему именно мы становимся их единственной мишенью? Почему Соединённые Штаты Трампа заявляют в своей Стратегии национальной безопасности, что должны помочь «скорректировать нынешнюю траекторию Европы», утверждая при этом, что отвергают любые формы американского «интервенционизма» времён холодной войны и посткоммунизма?

Трамп больше не хочет, чтобы Америка порицала или давала указания государствам, которые пренебрегают свободами и социальной справедливостью. Но нам, европейским демократиям, он объявляет, что намерен бороться с нашим «цивилизационным упадком», «управлять (нашими) отношениями с Россией», используя для этого «растущее влияние европейских патриотических партий».

По его мнению, диктатуры вольны уважать свои «традиции и историю», тогда как мы, европейцы, должны отказаться от своих «нереалистичных ожиданий» относительно исхода войны в Украине и открыть «рынки для американских товаров и услуг».

Теперь это сказано и написано черным по белому. Но как объяснить тот факт, что этот старый мир, находящийся якобы на грани гибели, неотступно занимает мысли Трампа и его сторонников, и почему они так страстно желают наставить нас на путь истинный, раз мы уже почти ничего не значим?

Первый ответ дают они сами. «Европа по-прежнему имеет стратегическое и культурное значение для Соединенных Штатов», — читаем мы на странице 26 этого документа, — поскольку, напоминают авторы, «трансатлантическая торговля остаётся одним из столпов мировой экономики и процветания Америки», Европа славится «передовыми научными исследованиями», а наши промышленный, технологический и энергетический секторы «одни из самых устойчивых в мире». «Мы не можем позволить себе списать со счетов Европу, — продолжают они, — это было бы самоуничтожением», поскольку Америке требуется «сильная Европа, чтобы помочь (нам) одержать верх в международной конкуренции».

Эти строки следовало бы выучить наизусть всем тем, кто провозглашает банкротство, упадок и историческое поражение Европы. Возможно тогда эти пессимисты осознают, что Евросоюз не только остаётся наряду с Китаем в числе ведущих экономических держав мира, но и способен в будущем, вместе с Великобританией, Канадой, Австралией, богатейшей Норвегией и другими странами, соперничать с самой Америкой.

Евросоюзу многое еще предстоит наверстать, но сегодня он привлекает демократические страны, не желающие ни американского, ни китайского доминирования. Вокруг защиты Украины формируется новый политический полюс, и важнейший парадокс заключается в том, что именно Трамп и его друзья, то есть те, кто больше всего боится политической трансформации Европы, только ускоряют ее своими агрессивными действиями.

Это вторая причина их враждебности. Третья заключается в том, что, если Украина победит Путина благодаря европейской поддержке, авторитет ЕС значительно возрастет. Трампу важно, чтобы Россия победила, не дав Европе утвердиться. И четвёртая причина его стремления подчинить себе европейцев состоит в том, что ЕС — единственная экономическая держава, сохранившая приверженность социальной защите и социально-рыночной экономике, то есть той социальной модели, которую западные демократии определили после войны.

Можно считать, что эта солидарность ослабевает, но нигде в мире здравоохранение, пенсионная система и высшее образование не опираются на перераспределение доходов и, следовательно, на принцип социальной справедливости так как в Европе. Евросоюз противостоит своим примером праву сильнейшего и закону джунглей, которые торжествуют повсюду. Эту альтернативную модель Трамп и его сторонники стремятся уничтожить — настолько ненавистна им её притягательная сила.