14 мая Реджеп Эрдоган вполне может проиграть президентские выборы в Турции. Об этом, разумеется, нельзя говорить с уверенностью, но его отстранение от власти столь же вероятно, как и отстранение Владимира Путина, в случае, если украинские силы завтра наберут в войне реальные очки. Не исключено, что нас ждут в скором времени великие потрясения, но достаточно ли мы к ним готовы и способны ли мы верно их оценить?

Ответ — «нет и «нет», потому что Турция без Эрдогана или Россия без Путина будут настолько чистым листом, что от одних только гипотез кружится голова. На первый взгляд, победа турецкой оппозиционной коалиции во главе с Кемалем Кылычдароглу стала бы кошмаром для Кремля и благословением для украинцев, Евросоюза и США. Будучи членом НАТО, Турция сблизилась бы со своими западными союзниками и отдалилась бы от Москвы. Это не вызывает сомнений, но как поступит ЕС, когда, после освобождения политзаключенных и восстановления верховенства закона в Анкаре, Турция, вставшая на путь демократии,  неизбежно потребует возобновить переговоры о ее вступлении в ЕС?

Европейцы наверняка растеряются, потому что и так не знают, как вести себя с Украиной, Западными Балканами, Грузией и Молдовой, а правые и крайне правые не преминут обратить себе на пользу тот факт, что ЕС может  однажды открыть свои двери мусульманской стране. Турция Эрдогана — настоящая головоломка  для западных канцелярий, но демократическая Турция станет для них еще большей головной болью, поскольку она будет вправе ожидать нового таможенного соглашения с 27 странами, открытия дискуссий по турецкой части Кипра и более справедливого раздела территориальных вод с Грецией.

Если Запад и в первую очередь европейцы, не хотят, чтобы добро обернулось злом, они должны быть готовы сделать преемнику Эрдогана предложения, от которых тот не сможет отказаться, и то же самое касается и России.

Сегодня никто не знает, кто и при каких обстоятельствах может стать преемником Владимира Путина, но если последний будет смещен в результате растущих военных неудач в Украине, откроется возможность заключения справедливого и прочного мирного договора. Украина, ЕС и его 27 стран-членов должны быть готовы предложить условия такого договора, тем более, что у США возникнет сильное искушение договориться напрямую с Москвой.

Вопрос о статусе Крыма и Севастополя, обсуждение места Русской православной церкви в Киеве и русского языка в Донбассе – простых сюжетов в этих переговорах не будет, но главным пунктом, от которого будет зависеть все остальное, станут гарантии безопасности. С одной стороны, Украина имела бы полное право и все основания сделать выбор в пользу присоединения к Североатлантическому альянсу. С другой стороны, побежденная Россия всегда будет отстаивать свое право на сохранение мощного оборонного потенциала, поскольку у нее не останется союзников на восточных границах и ей будет угрожать внутренний раскол.

Победившая Украина и ее западные сторонники, конечно, могут навязать побежденной России все, что захотят, но это лишь заложит основу для новых конфликтов. Если целью является все же стабилизация континента, определение modus vivendi между ЕС и РФ, а также организация их экономического сотрудничества, если речь идет о том, чтобы убедить российскую элиту, что она ничего не потеряет, а, напротив, многое выиграет от смены режима, Украина и 27 стран ЕС должны начать работу над предложениями о взаимных гарантиях безопасности.

Они могут включать сокращение наступательных вооружений на континенте, создание демилитаризованных зон, где маневры будут запрещены, и поиск соглашений, связывающих Россию с ЕС и НАТО, — организациями, членом которых стала бы Украина.

Мы должны доказать, что Маркс был неправ, утверждая, что человечество всегда ставит себе только такие задачи, которые может решить. ЕС должен действовать на опережение и готовиться, например, предложить новой Турции совместные проекты в области гражданской и военной промышленности, совместные инициативы в странах Леванта, прежде всего, в Ливане — словом, новую модель поэтапного присоединения, основанную на постепенном политическом сближении, и действующую для других стран-кандидатов.